Презрение Лорда [ Проклятие Лорда, Проклятие лорда Фаула] - Стивен Дональдсон

— Высокий Лорд, — глухо произнес Биринайр.

Не отрывая взгляда от Ллауры, Тротхолл ответил:

— Да?

— Тот молодой щенок Гравлингас Торн сделал мне дар Радхамаэрль. Я уже было думал, что он просто насмехается надо мной. Смеется, потому что я — не такой щенок, как он сам. Это была болевая глина.

— Болевая глина? — удивленно повторил Тротхолл.

— Ты ее взял с собой?

— Конечно. Я ведь, знаете ли, не дурак. Я все время поддерживал ее во влажном состоянии. Торн пытался научить меня. Будто я сам ничего не знаю.

Подавив свое нетерпение, Тротхолл сказал:

— Пожалуйста, принеси ее.

Минуту спустя Биринайр вручил Высокому Лорду каменный горшок, полный влажной поблескивающей массы — болевой глины.

Тротхолл без колебаний зачерпнул из горшка горсть глины.

— Не забудьте, — пробормотал Кавинант, вспомнив о чем-то, — это заставит ее уснуть.

Но Тротхолл осторожно размазал глину по лбу, по щекам и по горлу Ллауры. Во тьме, освещаемой только огнем Лиллианрилл и последними тлеющими углями сожженного дерева, она заблестела, отражая золотистые отблески костра.

Кавинант заметил, что Лорд Морэм перестал уделять внимание Тротхоллу и Ллауре и присоединился к Вариолю и Тамаранте, причем между ними, казалось, завязался спор. Они лежали рядом на спинах, держась за руки, а он стоял над ними, словно обороняя их от какой то тени. Но они не двигались. Перебивая его протесты, Тамаранта мягко сказала:

— Так лучше, сын мой.

А Вариоль пробормотал:

— Бедная Ллаура. Это все, что мы можем сделать.

Кавинант быстро оглядел весь отряд. Воины, казалось, были приведены в состояние транса допросом Ллауры, но пещероподобные глаза Гиганта рассеянно блуждали по поляне, словно его мысли сплетались в какую-то опасную сеть. Кавинант вновь повернулся к Ллауре, чувствуя, как озноб пробирается вдоль спины.

Первое прикосновение целебной глины только ухудшило ее состояние. Лицо исказилось в муках и судорогах, похожих на предчувствие смерти, губы растянуло в беззвучном крике. Но потом сильнейшая конвульсия сотрясла ее, и кризис миновал. Она упала на камни и зарыдала от облегчения, словно из ее разума вынули нож.

Тротхолл встал на колени рядом с ней и заключил в объятия, молча ожидая, когда самообладание вернется к ней. Через некоторое время Ллаура наконец взяла себя в руки и, вскочив, крикнула:

— Бегите! Вы должны бежать! Это ловушка! Вас заманили в западню!

Но ее предупреждение запоздало. Минуту спустя со своего поста бегом вернулся Тьювор, а следом за ним — все остальные Стражи Крови.

— Готовьтесь к бою, — спокойно сказал Первый Знак.

— Мы окружены. Ранихины были отрезаны и не могли предупредить нас. Будет битва. У нас очень мало времени, чтобы подготовиться.

Кавинант не мог поверить в то, что услышал.

Тротхолл резко подал команду; лагерь быстро опустел. Воины и Стражи Крови нырнули в незаполненные еще могилы, спрятались в пустом основании дерева.

— Оставьте лошадей, — скомандовал Тьювор. — Ранихины прорвутся сюда, чтобы защитить их, если это будет возможно.

Тротхолл поручил Ллауру и мальчика заботам Гиганта, который спрятал их в пустой могиле и накрыл сверху металлической пластиной.

Потом Тротхолл и Морэм вместе спрыгнули в яму, вырытую южнее всех. Кавинант же остался там же, где и был. Он смутно видел, как Биринайр загасил костер, и прижался к обгорелому стволу дерева. Кавинанту потребовалось время, чтобы понять, что было сделано с Ллаурой. Ее бедственное положение приводило его в оцепенение.

Сначала ей позволили узнать то, что могло спасти Лордов, а потом отняли у нее способность сообщить то, что она знает. И ее мучительные попытки предупредить Лордов лишь способствовали обратному, поскольку служили гарантией того, что Лорды попытаются понять ее вместо того, чтобы бежать. И все-таки то, что было с ней сделано, было ненужным, излишним; ловушка захлопнулась еще раньше. В каждой грани несчастья Ллауры Кавинант слышал смех Лорда Фаул.

Кавинант очнулся от прикосновения к плечу. Это был Баннор. Страж Крови произнес так бесстрастно, словно объявил время дня:

— Пошли, Юр-лорд. Ты должен спрятаться. Это необходимо.

Необходимо? Кавинант воскликнул про себя: «А ты знаешь, что он с ней сделал?»

Но, повернувшись, он увидел, что Вариоль и Тамаранта все еще лежат около последних тающих угольков костра, охраняемые лишь двумя Стражами Крови.

«Как? — мысленно воскликнул он. — Их же убьют!»

В то время другая часть его сознания настойчиво повторяла:

«Он делает то же самое со мной. Абсолютно то же самое».

Вслух он прорычал, обращаясь к Баннору:

— Не трогай меня! Адский огонь и кровавое проклятье! Когда, наконец, ты научишься это понимать?

Баннор без колебаний поднял Кавинанта, развернул его и столкнул в одну из могил. Там ему едва хватило места: остальное пространство занимал Гигант, сидя на корточках, чтобы не высовывалась голова. Но следом за Кавинантом в ту же траншею протиснулся и Баннор, заняв место над Неверующим.

Затем на лагерь опустилась тишина, полная боли и напряжения. Наконец Кавинант почувствовал, что атака началась. Сердце его учащенно забилось, лоб покрылся потом, нервы заныли, словно оказались вдруг обнажены. Серая дурнота, наполнявшая горло, подобно грязи, чуть не заставила его стошнить. Он попытался проглотить ее, но не смог.

— Нет! — молча стонал он. — Только не это! Я не буду!

В точности то же самое, в точности то, что случилось с Ллаурой.

Голодный визг распорол тишину. Потом послышался топот приближающихся врагов. Кавинант рискнул выглянуть за край могилы и увидел, что поляна окружена черными фигурами с горящими глазами цвета лавы. Они двигались медленно, давая окруженным представить свою кончину. А позади приближавшихся врагов тяжело хлопала крыльями над цепью огромная тварь.

Кавинант отпрянул назад. В страхе он смотрел на атаку, как отверженный, с расстояния.

По мере того, как Пещерные Существа и юр-вайлы сжимали кольцо вокруг поляны, направляя центр атаки на беспомощный лагерь, их стена становилась все гуще; с каждым шагом уменьшался шанс, что отряд сможет прорваться сквозь их ряды. Постепенно их приближение становилось все более шумным, они ступали по земле так, словно пытались вытоптать всю траву. Стал уже различим и низкий гул голосов — тихое рычание, шипение сквозь сомкнутые зубы, бульканье, радостное чмоканье — все это разносилось над могилами, словно вздох ветра, наполненного шелестом искалеченных листьев. Пещерные Существа разинули рты, словно лунатики, терзаемые жаждой убийства; юр-вайлы втягивали носами воздух с каким-то мокрым присвистом. И на фоне всех этих звуков, ужасных в своем спокойствии, было слышно хлопание крыльев гриффина, отбивающего погребальный марш.